«Все переживают, и мы переживем». Как жительница Саратова усыновила 14-летнего подростка, сохранила рассудок, чувство юмора и создала НКО для помощи другим приемным родителям
Подростки составляют сейчас большинство среди воспитанников детских домов (в банке данных Усыновите.ру 66 процентов анкет рассказывают о детях старше 12 лет). Попасть в новую семью им сложнее, чем малышам. Половина семей, опрошенных экспертами проекта «Если быть точным», взяли ребенка в младенческом возрасте, только четверть респондентов решились принять подростка.
75 процентов участников исследования столкнулись с проблемным поведением ребенка, низкой успеваемостью, непониманием окружающих и собственным выгоранием.
Как говорит Лилия, выжить с подростком ей помогла «выученная реакция пофигизма» и поддержка своих — на встречах ресурсных групп приемные родители рассказывают, как переживают сложные времена. «Это обнадеживает. Все переживают, и мы переживем», — объясняет собеседница.
Сейчас Данила уже взрослый: окончил школу и колледж с отличием, получил положенную по закону квартиру, нашел девушку, служит в армии. Его приемная мама Лилия создала некоммерческую организацию «Всегда рядом», которая помогает другим замещающим семьям жить долго и счастливо.
«Интересный, симпатичный, только какой-то грустный»
«Как у меня впервые появилась мысль о приемном родительстве? Как и многие саратовцы, я смотрела по местному телевидению передачу «Где ты, мама?» о детях, которым нужны новые родители. Я ощутила: вот она, точка отсчета. Тогда я была совсем юной, но поняла, что в будущем коснусь этой сферы, — вспоминает Лилия.- Потом я работала в Москве, построила карьеру, хорошо зарабатывала. Вернувшись с мужем в Саратов, подумала: мне 27 лет и у меня есть всё — любимый человек, жилье, профессия, есть энергия и уверенность в себе. «Можно начинать тему помощи», — решила я.
Присоединилась к волонтерам, которые готовили новогоднее представление для воспитанников интерната. Сыграла Бабу-Ягу. Задумалась: чем же я помогла детям? А ничем.
Стала искать информацию о том, какой может быть эффективная помощь. Узнала, что можно стать наставником для подростка из детского дома (десять лет назад проект наставничества запустил благотворительный фонд «Солнечный город», за это время удалось найти наставников для двух тысяч подростков из 30 регионов России; аналогичные программы появились и у других НКО, — авт.). Написала программу индивидуального наставничества. В соцсетях собрала команду. Мы назвали себя «Всегда рядом».
Поначалу пришлось пободаться с министерством образования. Это был 2018 год, и привычную схему работы волонтеров с сиротами «концерт-подарок» было трудно сломать. Нужно было доказывать, что для воспитанника, готовящегося выйти из учреждения в большой мир, важно держать связь с надежным взрослым, которому можно доверять. Такой взрослый объяснит и покажет, как здесь по нашу сторону забора всё устроено, что-то посоветует, выслушает. Это помогает ребенку больше, чем кулек конфет к празднику.
Нам одобрили первую поездку в Красноармейский детдом. Вывели всех детей. Среди них был Данила. Он выглядел старше своих 13 лет. Тут у меня, как говорят приемные родители, ёкнуло: интересный, симпатичный парень, только какой-то грустный.
Как оказалось, его кровная мама умерла. Мальчик с четырех лет жил в детдоме. На выходные его брал домой прадедушка, ветеран Великой Отечественной. Данила вспоминал, как прадедушка учил его чинить кресло, водил на рынок за покупками, потом они вместе варили суп.
Благодаря прадедушке Данила вырос очень сохранным парнем, ведь многие дети в учреждениях не имеют понятия о семье, о том, что взрослый может заботиться, а ребенок — быть ребенком. Большинство сирот вынуждено жить по принципу «защити себя сам».
К сожалению, к моменту нашего знакомства прадедушка Данилы уже умер.
На первых встречах мы с Данилой играли в шашки. Я играть не умею, он меня обыгрывал, и это было весело. На лето воспитанников отправили в лагерь. Мы, наставники, продолжали общаться с подопечными в соцсетях. Оформили разрешение, приезжали в лагерь, устраивали пикники.
В тот первый набор образовались очень долго живущие пары наставник-воспитанник. Многие продолжают общаться и после выпуска ребенка из детдома.
«Прибить хотелось, сдать в детдом — никогда»
Я решила оформить Данилу на гостевой режим (это «семья выходного дня», когда ребенок гостит в семье по субботам и воскресениям, — авт.). Каждую пятницу вечером мы с мужем ехали за Данилой в Красноармейск — какая бы ни была погода на трассе, дождь или пурга, мы движемся вперед. И он уже ждал нас с вещами. А вот персонал детдома был не очень рад дополнительным хлопотам в выходные.
Через год после первого знакомства мы предложили Даниле переехать к нам насовсем. Документы у меня уже были готовы. Я же такая правильная, еще на стадии наставничества сделала все необходимые кандидату в приемные родители медицинские справки. Когда оформляла гостевой, решила сразу подготовить бумажки для приемной семьи. Честно сказать, я сразу приняла решение: хочу, чтобы Данила стал моим сыном. Но нужно было, чтобы он всё как следует обдумал.
Как проходила адаптация (привыкание приемного ребенка к новой семье, — авт.)? Мне кажется, она идет до сих пор. Данила бунтовал, пытался казаться взрослее. Я увидела свои слабые стороны. Раньше я считала, что меня ничем не пробьешь.
Я узнала, что мой главный триггер — вранье. Не переношу обмана. Сколько бы ни работала с психологами, с собой, не могу справиться -бкак только понимаю, что меня обманывают, теряю себя. А вранье — одна из особенностей поведения ребят из детдомов. Это годами выработанная защитная реакция — говори то, что взрослые хотят слышать.
За социально одобряемыми высказываниями трудно разглядеть настоящего человека. Например, Данила говорил нам, что ему не нравятся татуировки, мол, зачем портить кожу. И он же бахнул себе змею на половину тела. Показал свою татуировку моей маме, племяннице, но не нам с мужем.
Каждый, кто сталкивался с 14-летними детьми, понимает, что трудностей было немало. Но никогда не было мыслей о возврате. Прибить порой хотелось, вернуть в детдом — никогда.
Мне очень помогло сообщество своих. В 2019 году я прошла обучение в благотворительном фонде «Арифметика добра» и могу вести ресурсные группы. Такие группы дают приемным родителям возможность говорить свободно и быть уверенными в том, что тебя поймут. Здесь можно увидеть таких же родителей, многие из которых решают гораздо более трудные проблемы. На встречах группы, вроде бы, не происходит ничего особенного. Люди просто рассказывают, как переживают сложные времена. Но в этом и есть волшебство. И надежда. Все переживают, и мы переживем.
Эта надежда спасает семьи в самых серьезных кризисах. Несколько лет назад одна из участниц говорила на группе, что больше не в силах терпеть поведение ребенка и готова сдать его обратно в детдом. Сейчас ее сыну уже 20 лет, а мама взяла еще троих, причем это сложные ребята в подростковом возрасте. Мама справляется. Она напиталась ресурсом.
Кроме родительского сообщества, мы формируем сообщество специалистов. В Саратове много квалифицированных психологов, умеющих работать с приемными детьми. Два психолога консультируют у нас. Замечательные специалисты есть в саратовском центре «Семья» и в школе приемных родителей.
«Нагулянный ребенок мужа»
Как окружающие отнеслись к появлению в нашей семье приемного ребенка? Все родственники нас поддержали.
С дальним окружением бывали и комичные, и странные моменты. Например, бабушки у подъезда до сих пор считают, что Данила — нагулянный ребенок мужа, которого он в какой-то момент привез к нам домой. Дело в том, что Данила внешне похож на моего мужа. В глаза мне эту дворовую байку не рассказывали. Другие, более дружественные бабушки сообщили, что на районе существует обсуждение несчастной Лили. Я решила не расстраивать соседок и не объяснять, как всё было на самом деле. Людям же скучно, а тут мы дали им жизненный стимул.
В городской школе новые одноклассники без особого интереса отнеслись к биографии Данилы. К счастью, 14-15-летние ребята — не такое жестокое сообщество, как подростки младшего возраста, старшеклассники уже меньше буллят друг друга.
Школьный соцпедагог — дама в очень элегантном возрасте, — однажды, заполняя документы, невзначай спросила, как Данила меня называет? И вдруг прочитала нотацию: мол, я не должна забывать, что я — опекун и не могу называть себя мамой. Мне повезло, что я — большой пофигист. Это моя выученная реакция в таких ситуациях. Передо мной сидит 80-летняя женщина, ну что я, буду скандалить? Я ведь точно знаю, что в этой семье я — мама.
Как же Данила меня называет? Никак. Друзьям он нас представляет «мама» и «батя», но ко мне так не обращается. Я не спрашивала, почему. Предполагаю, что это слово связано для него с каким-то психологическим барьером.
Еще один некорректный случай произошел при постановке на учет в военкомате. Сотрудники с недоумением спрашивали Данилу, зачем его взяли в семью в таком взрослом возрасте? Печалит, что взрослые люди при должностях смеют обсуждать с ребенком такие темы.
Хеппи-энд с продолжением
Я никогда не заморачивалась оценками Данилы. Но понимала, что придется сдавать ОГЭ. Мы с супругом выбрали два предмета, в которых сильны, и начали занятия в игровой форме. Я как юрист взяла на себя обществознание. Мы обсуждали действие законодательства в кейсах: если взять такую ситуацию, кто окажется прав и какой будет ответственность для другой стороны. Супруг взялся за географию. На карантине 2020 года мы проводили вечера интереснейшим образом: рассматривали атласы, глобусы. Сколько знаний о мире я почерпнула за эти месяцы! Даже обидно, что наши занятия не пригодились: ОГЭ отменили из-за пандемии.
Как только Даниле исполнилось 18 лет, мы обратились в суд с требованием предоставить ему положенную по закону квартиру. К тому моменту он уже 14 лет стоял в очереди, но почему-то в Саратовской области требуется еще и решение суда. Через год он справил новоселье.
К тому времени сын жил уже отдельно на съемном жилье, благо он подрабатывал и после совершеннолетия получил много соцвыплат. Как убеждает опыт приемных семей, подросшие дети — даже те, кто высказывал самые благоразумные намерения, — не могут распорядиться этими деньгами адекватно. Слишком много соблазнов, к тому же, рядом оказываются развеселые друзья, а иногда и кровные родственники из прошлого. Мой совет приемным родителям: лучше свозить ребенка в путешествие, чем копить на счету гигантские суммы, которые после совершеннолетия растают за месяц. Даже в отделах опеки сейчас говорят семьям: покупайте мебель для будущей квартиры заранее, потом дети ничего разумного не купят.
Данила с отличием закончил архитектурно-строительный колледж. Участвовал в студенческом корпусе спасателей. Через два дня после защиты диплома ушел в армию. Сейчас служит в Мурманской области. В Саратове его ждет девушка.
Даже находясь за 3 тысячи километров от дома и получая маленькую зарплату срочника, сын старается сделать нам приятное. На Новый год купил всем подарки. Моей маме и свекрови прислал цветы. Младшему братишке — моему кровному малышу, — подарил игрушечный трактор.
Что дал мне опыт приемного родительства? Данила — мой первый ребенок. Благодаря ему я прошла уникальную школу жизни. Я еще раз убедилась, какая классная и поддерживающая у меня семья. Готова ли я повторить этот опыт? Не отрицаю такой возможности.
Изменилось ли отношение общества к сиротам и приемным семьям? Да. В ШПР группы полны. На усыновление малышей люди стоят в очереди. Многие кандидаты в замещающие родители перестали бояться диагнозов и инвалидности ребенка. Компании-благотворители уходят от «мандариновых» акций к проектам наставничества, профориентации и пробного трудоустройства ребят. Власти тоже стараются помогать. Нашей организации город предоставил в безвозмездное пользование помещение, здесь мы проводим психологические консультации, встречи ресурсных групп для родителей и для подростков. Благодаря грантам и помощи бизнеса мы получили мебель и оборудование. Это наши победы.
Впрочем, у побед бывают побочные эффекты. В результате просветительской и популяризаторской работы, касающейся темы усыновления, у многих создалась иллюзия, что достаточно передать ребенка в семью — и это уже хеппи-энд. Герои сказки нашли друг друга и красиво уходят в закат. У представителей бизнес-сообщества, к которым мы обращаемся с предложением о сотрудничестве, возникает вопрос: а зачем помогать дальше? На самом деле, появление приемного ребенка в семье — это только начало новой истории. Чтобы у ее участников были силы и возможности жить вместе долго и счастливо, нужно еще много работы и поддержки».
