«Или это не для всех?» Жильцы аварийных домов требуют достойных условий жизни, гарантированных Конституцией. Но чиновники решили сэкономить

В аварийных домах в России живут 1,3 миллиона человек.

Каждый год аварийными признают около 2,7 миллионов квадратных метров жилья. Во многих случаях жильцам для получения статуса приходится бороться с местными чиновниками. «Признание дома аварийным означает возникновение у муниципалитета обязательств, которые он не в состоянии выполнить. Именно поэтому сейчас дома признают аварийными «под деньги», которые выделяет Фонд развития территорий, ранее – Фонд ЖКХ. Как только лимиты исчерпаны, признание домов аварийными прекращается», – полагает директор направления «Городское хозяйство» фонда «Институт экономики города» Ирина Генцлер.

Такого же мнения придерживаются другие эксперты. «Местные чиновники не торопятся признавать дома непригодными для проживания, если нет денег в бюджете», – говорит эксперт тематической площадки ОНФ «Жилье и городская среда» Павел Склянчук. Как поясняет председатель Союза жилищных организаций Москвы Константин Крохин, власти не дают статус тем зданиям, которые не угрожают немедленным обрушением:«Домветхий, старый. Но если он не скособочился и крыша пока не обваливается, значит, по оценке комиссии, он еще может постоять».

С 2025 года федеральные власти планируют экономить на трущобах. Министерство строительства РФ предлагает изменить правила расселения «аварийников»: собственникам жилья придется доплачивать за новую квартиру, если она окажется больше старой, либо получать денежную компенсацию за вычетом расходов на снос здания. Тем, кто живет в развалюхах по договорам соцнайма, предоставят новую жилплощадь в государственных «наемных домах» без права приватизации.

«Просто сдайте их в интернат»

«Здесь живут не алкаши, не маргиналы, как хотели бы сказать чиновники, которые от нас отмахиваются. Наши жильцы – нормальные люди, многие – с высшим образованием и даже не одним, честно работали по много лет. Мы – порядочные граждане и хотим нормальных условий жизни, которые гарантированы нам Конституцией», – говорит саратовчанка Ольга, живущая в доме №4 по улице Дома 8 Марта.

В недавнем обращении к председателю Следственного комитета Александру Бастрыкину горожане напомнили, что, согласно Основному закону, «Российская федерация – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь человека». «Или это не для всех?» – задались вопросом обитатели рассыпающегося дома.

Отчим Ольги лежит на диване, до подбородка укрытый толстым одеялом. Из-за прорвавшейся трубы в доме на десять дней задержался отопительный сезон. Сейчас батареи заработали, но здание толком не прогрелось. Пожилой человек парализован и годами не покидает своей комнаты: в коммуналке слишком узкие двери и высокие порожки, мешающие пользоваться инвалидной коляской. В общий туалет на ней и вовсе не заедешь.

На потолке в коммунальной кухне – громадная «плешь», сверху свисает дранка и какое-то гнилье. Как говорит Ольга, обвалившаяся штукатурка чуть не задела ее старенькую маму.

«Когда я была маленькой, мы вшестером жили в крохотном 14-метровом домике на Белоглинской. Родители просили помощи везде, дописались до депутатов Верховного совета в Москве, и в 1977 году нам дали две комнаты здесь. Мы были счастливы», – вспоминает собеседница. Семье обещали, что коммуналка – «это временно». Но коммунизм не наступил. Мама Ольги работала в институте «Микроб», у нее 52 года «вредного» стажа. Отчим 34 года работал на радиоприборном заводе, пока не получил инвалидность. Заработать на лучшее жилье не удалось.

Весной нынешнего года Ольга перевезла в Саратов кровного отца, жившего в психоневрологическом интернате в Воронежской области. «Там слишком близко к горячим событиям. Свободные корпуса в интернате заселили беженцами. У отца – деменция, он не может сам о себе заботиться. Я не могла оставить его там в такое время», – говорит женщина.

Разместить трех больных пожилых людей в обветшавшей коммуналке невозможно. Ольга снимает для родителей квартиру с удобствами (на это уходит 16 тысяч рублей) и оплачивает ЖКУ за комнаты в коммуналке (за 31 квадратный метр управляющая компания насчитывает по 5-6 тысяч рублей в месяц). «Мне 57 лет. Из-за реформы я получу пенсию в 59 лет, хотя мне уже хватает стажа и баллов. В пенсионном фонде – сейчас он называется Социальным, – мне сказали: ну и что, что у вас на руках трое стариков, это же не дети, вы просто сдайте их в интернат», – рассказывает Ольга.

В той же коммунальной квартире на три семьи живет юная мама Настя. Держа пухлого малыша на руках, она проскальзывает на кухню, разогревает молоко в кастрюльке. Маленькая и худенькая, с двумя хвостиками на голове она похожа на школьницу. За приоткрытой дверью в комнате виден белый детский манеж, по экрану телевизора скачут мультяшные зверюшки, в углу перемигиваются разноцветные огоньки новогодней гирлянды. Видно, что даже в таких условиях маленькая семья старается создать уют. Поможет ли им государство, так много говорящее о борьбе за демографию?

Самостоятельно купить отдельную квартиру с нынешними ипотечными ставками семья с ребенком явно не сможет. Как выяснили эксперты, сейчас в городах-миллионниках необходимый для оплаты ипотеки доход в 1,6-2,8 раза больше средних зарплат.

«В таких квартирах остались те, кто не умеет воровать»

Жительница четвертого этажа Галина шутит, что в хорошую погоду может любоваться звездами, не выходя из дома, – прямо сквозь стену или крышу. Кирпичная кладка над окном комнаты Галины обвалилась, так что рама держится только на монтажной пене и в любой момент может упасть на голову прохожим. Металлические листы с крыши над квартирой сорвало ураганом еще в 2019 году. «Я их нашла во дворе, подняла на чердак, но управляющая компания так и не поставила их на место», – рассказывает женщина.

Из-за текущей крыши в ее комнате лопнул натяжной потолок. Обои отошли от стен. Нельзя пользоваться розеткой. На подоконнике выстроились пластиковые ведра и тазики. В дождь из дыры в лопнувшем потолке льется вода, в сухую погоду оттуда сыплются обломки прогнивших балок. «Это за одну сегодняшнюю ночь нападало», – Галина показывает не маленькую кучу почерневших деревяшек в красном тазу.

На чердаке темно. Потолочное перекрытие слегка пружинит при каждом нашем шаге. Не хочется об этом думать, но, кажется, под ногами вообще нет твердой поверхности – это просто слой мокрой трухи, в которую превратились деревянные конструкции. Бревна, на которых держится островерхая металлическая крыша, тоже сырые и черные.

«Туда не подходите, иначе провалитесь в мою комнату», – Галина указывает на участок чердака, застланный полиэтиленом и старыми матрасами. Подручными средствами она пытается защитить свое жилье от дождей и тающего снега.

В доме №4 Галина поселилась в 2016 году. Как и многие, оказалась здесь в силу сложных жизненных обстоятельств: умер муж, после раздела имущества между наследниками денег хватило только на девятиметровую комнату в коммуналке на пять семей.

«У меня два диплома. Всю жизнь работала в торговле. А пенсия – минимальная. Такая ситуация не у меня одной. В свое время начальство не сдало сведения о наших зарплатах в Пенсионный фонд, и все мои коллеги под старость остались ни с чем. Какой ремонт я могу сделать на свои 13 тысяч в месяц?», – говорит жительница. Добавляет с горечью: «В таких квартирах остались те, кто не умеет воровать».

Коммунальный рай советского образца

Елена – одна из старожилов дома. Живет здесь с 1967 года. Комнату выдали еще ее деду-военному.

«В баню мы ходили всей семьей. Билет стоил 10 копеек. Там же работала прачечная со стиральными машинками», – вспоминает Елена. Бомбоубежище в конце 1960-х было в рабочем состоянии, хотя уже толком не запиралось. Елена вспоминает, как в первом классе лазала туда с подружками. Дети брали блокноты и ручки из хранившихся там запасов канцтоваров и рисовали.

Коммунальный корпус в центре двора давно выкуплен коммерсантами. Там работает сауна, услуги которой местным пенсионерам не по карману. Бомбоубежище завалено мусором.

«Вы посмотрите, в каком состоянии у нас подъезды. Здесь и по-маленькому в туалет ходят, и по-большому, и шприцы валяются. А ведь управляющая компания выставляет нам счета за уборку», – говорит Елена, поднимаясь по лестнице углового подъезда. Входная дверь не запирается. На чердаке поселился бомж. Жильцы не раз жаловались на него в полицию, но участковые (они часто меняются) ничего не делают.

«В любой день рванет в любом месте»

Анна с мужем переехали в дом №4 десять лет назад. «Это было наше первое отдельное жилье. Мы купили светлую мебель, поклеили белые обои, натянули потолок. Не успели повесить люстру – на четвертом этаже случился пожар. Пожарные проливали крышу, весь дом поплыл», – вспоминает девушка.

Как полагают жильцы, пожар ускорил разрушение здания, хотя ленточный фундамент и коммуникации и без того пришли в негодность.

В комнате Марии на первом этаже через дыру в полу видны трубы. «Подвала нет. Фундамента как такового нет. Дом стоит на кирпичах и слюнях прораба», – говорит девушка, подсвечивая вниз фонариком от телефона. В первый день отопительного сезона трубу прорвало. «Хлестал кипяток. В комнате стоял горячий туман», – вспоминает хозяйка.

Мария купила комнату на материнский капитал, чтобы здесь мог жить повзрослевший сын. Видно, что жилье обустраивали с любовью: на стенах – светлые обои, панно с голубыми цветами, новая мягкая мебель. Теперь всё это испорчено. От сырости потрескались даже плитки подвесного потолка.

По словам Марии, управляющая компания слила воду из отопительной системы и ничего не делала десять дней, пока девушка не пригрозила коммунальщикам судом. «Сантехник поставил хомут, но предупредил: трубы – фольга. В любой день может снова рвануть в любом месте», – говорит собеседница.

Леонид Писной, еще будучи депутатом областной думы, рассказывал, что дома 8 Марта были включены в программу капитального ремонта с 2014 года. Но «ничего не было сделано» из-за статуса памятника местного значения, присвоенного жилому комплексу областным правительством в 2010 году. Предметом охраны выступает «внутриквартальная планировка ансамбля, габариты и внешний облик», что, казалось бы, не мешает проводить работы внутри зданий. Но для любого ремонта памятника нужно получить множество согласований в инстанциях, охраняющих культурное наследие, а подрядчик должен иметь специальную реставраторскую лицензию. Это делает ремонт на порядок дороже.

Неудивительно, что работы постоянно откладываются. Как говорили жильцы в обращении к Александру Бастрыкину, фонд капитального ремонта обещал им заменить крышу еще в 2020 году. Но теперь эти работы передвинуты на 2036 год. Ремонт фундамента планируется в 2027-м, фасада – в 2029-м.

Примечательно, что в 2023 году жильцы были вынуждены за свой счет прочищать вентиляционные каналы и восстанавливать систему газоснабжения. На это потребовалось около 400 тысяч рублей.

В обращении жильцы просят «признать дом аварийным и принять срочные меры по нашему спасению»: «Если «Своих не бросают» – не просто лозунг, то помогите, потому что мы – свои!».

Администрация Октябрьского района заявила, что дом находится в «ограниченно-работоспособном состоянии». Однако Следственное управление возбудило уголовное дело о халатности.

«Галерея ужаса»: чем закончились истории

Жильцы домов 8 Марта – не единственные, кто борется за признание своей развалюхи аварий      ной. Как уже рассказывали «Свободные», в Энгельсе такого статуса добивались жители дома №21 во 2-м микрорайоне. Трехэтажка была построена в 1963 году. Сейчас кирпичная кладка практически развалилась – из-за этого здание прозвали в соцсетях «песочным домом». В полу образовались щели. Подвал залит, крыша прохудилась. В квартирах распространяется грибок, даже зимой невозможно избавиться от комаров. Самое опасное – забиты вентиляционные каналы, и люди рискуют задохнуться угарным газом.

Жильцы с 2018 года обращались за помощью к местным властям. В 2023-м районная администрация провела экспертизу, согласно которой дом признали «ограниченно-работоспособным». «Результат нас очень удивил. Согласно экспертизе 2007 года износ дома составлял 50 процентов, а спустя шестнадцать лет – 52 процента. Всё в природе стареет, кроме нашего здания?» – говорит жительница дома Мария Пушилина.

Летом сюжет о «песочном доме» показали в программе «Мужское и женское». Центральный телеканал заинтересовался состоянием жилья в Энгельсе после того, как одна из горожанок с улицы Вокзальной провалилась из собственного туалета в подвал вместе с унитазом. Александр Бастрыкин заявил, что взял ситуацию с «песочным домом» под свой контроль. После этого энгельсские чиновники увидели здание в новом свете и 27 сентября признали аварийным.

«На сегодня мы живем, где и жили, с тем же риском задохнуться», – говорит Мария Пушилина. Согласно постановлению районной администрации, жителей должны отселить до 1 сентября 2025 года, но пока никаких вариантов не предлагали.

У жильцов дома №41а по проспекту Строителей на получение аварийного статуса ушло несколько месяцев. В декабре 2023 года они звонили на прямую линию Владимира Путина, писали руководству Следственного комитета и Генеральной прокуратуры. «В марте нам прислали эксперта. Часов пять-шесть она здесь ходила. 8 апреля нас вызвали на межведомственную комиссию и выдали заключение об аварийности», – вспоминает Наталия Иванова.

«Смотрите сюда», – Наталья просовывает двухметровую доску в щель между стеной дома и остатками отмостки. Доска целиком уходит под здание и свободно движется во все стороны. «Под домом нигде нет фундамента», – объясняет собеседница суть эксперимента. Как указано на портале МинЖКХ.РУ, у здания должен быть ленточный фундамент. Но в реальности от него, судя по всему, мало что осталось.

«Этот угол дома до сих пор не завалился потому, что его подпирает пристройка. В ней сейчас СТО, а раньше было заводское кафе», – рассказывает отец Наталии Виталий Александрович.

Комнату здесь он получил в 1980 году, когда закончил ПТУ и устроился на завод монтажных изделий. Пятиэтажку, построенную в 1973 году, называли времянкой. В течение 30 лет всем рабочим обещали отдельные квартиры. «Наш завод строил собственный поселок в центре города. В конце 1980-х сдали последние малосемейку и десятиэтажку, – вздыхает мужчина. – А мы здесь застряли».

Канализация в доме засоряется каждые два-три дня. Подпол, где проложены трубы отопления (полноценного подвала, какой обычно бывает в многоэтажных домах, здесь нет), залит нечистотами.

«У нас полтора месяца лезло вот это самое», – жительница первого этажа Галина Барышникова жестами показывает нечто, похожее на фонтан. Канализация забилась в заброшенной комнате коммуналки. Несколько недель ушло на то, чтобы уговорить участкового вскрыть дверь, а сотрудников УК – устранить аварию.

В пятиэтажке на проспекте Строителей Галина живет 33 года – с тех пор, как приехала из деревни в город и устроилась водителем троллейбуса. Вырастила здесь троих детей. Теперь у Галины восемь внуков.

В соседнем подъезде потолок – черный от копоти. В 2012 году на первом этаже был пожар из-за короткого замыкания. Оно вполне может повториться. Со стен свисают мотки скрученных изолентой проводов.

Косметического ремонта в подъезде не было, судя по виду, с момента постройки здания. Люки на крышу открыты. Кирпичные оголовники вентиляционных каналов можно разобрать голыми руками.

За полгода, прошедшие с момента получения аварийного статуса, здесь тоже ничего не изменилось.

Бюджета не хватает на трущобы

Федеральные программы по расселению аварийного жилья были запущены еще в 2000-х. По подсчетам Фонда развития территорий, с 2008 года новое жилье получили 1,65 миллиона жильцов «авариек». В 2024 году, по словам вице-премьера Марата Хуснуллина, планируется расселить 98,6 тысячи граждан.

В Саратовской области, как указано на сайте ФРТ, в 2013-2018 годах было расселено 762 дома, с 2019 года – еще 337 домов. Это почти 90 процентов от запланированного. На новое жилье потрачено 15,5 миллиарда рублей. Судя по сведениям Фонда, «аварийщикам» приходилось ждать новоселья от года до полутора.

Расселение оплачивает федеральный бюджет. Дома, которые получили статус до 2017 года, расселяют за счет Фонда содействия реформированию ЖКХ. 38 регионов уже справились с этой задачей и взялись за дома, признанные аварийными с 2017 по 2022 год. Эту программу финансирует Фонд развития территорий.

На трущобах, расселение которых запланировано с 2025 года, федеральные власти решили сэкономить. Министерство строительства РФ предлагает внести поправки в Жилищный кодекс, согласно которым собственникам авариек придется доплачивать за новое жилье, если оно окажется больше прежнего. Вместо ключей им могут выдать компенсацию, рассчитанную по стоимости земельного участка. При этом не учтут ни стоимость квартиры, ни доли в общедомовом имуществе, ни убытки в связи с переездом. Зато из суммы возмещения вычтут расходы на снос здания.

«Точных цифр законопроект не устанавливает, однако предполагается, что суммы, вычитаемые из возмещения, могут быть значительными», – полагает старший партнер юрфирмы «Ляпунов, Терехин и партнеры» Роман Ляпунов.

Как считает зампред Комитета Госдумы по строительству и жилищно-коммунальному хозяйству Светлана Разворотнева, стоимость демонтажа здания может быть равна выкупной стоимости, а может и превысить ее.

Тем собственникам, которые не смогут доплатить за новое жилье или получат слишком маленькую компенсацию, предложат квартиру по договору некоммерческого найма в «наёмных домах», владельцем которых будет государство. Сумму компенсации зачтут в счет арендной платы. Такая мера предусмотрена только для тех собственников, у которых в течение пяти лет до признания дома аварийным не было другого жилья.

«Есть разные категории граждан: у кого-то есть второе-третье жилье и они не могут считаться малообеспеченными, а есть люди, которые имеют единственное жилье в этом аварийном доме. И если им не посчастливилось родиться в таком регионе, как Москва, которая переселяет даже из неаварийных домов, то они могут вообще остаться без крыши над головой», – высказала свои опасения Светлана Разворотнева.

В «наёмные дома» переселят также обитателей развалюх, живущих по договорам социального найма. Приватизировать такую квартиру нельзя.

«Наёмные дома» будут строить на бюджетные деньги, выделенные регионам из Фонда развития территорий. Для строительства нового жилья, которое можно будет предоставить собственникам из трущоб, регион понадобится взять в Фонде целевой займ.

Как объясняют эксперты, главная цель поправок – оптимизировать расходы государства. По оценке доцента РЭУ им. Г.В. Плеханова Юлии Коваленко, «реализация программы расселения аварийного жилья на установленных сегодня условиях слишком дорога».