«Не берет тот, кому не дают». Отношение российского общества к коррупции
Из последнего: арестован бывший мэр Астрахани Олег Полумордвинов: в конце июня он подал в отставку, в начале августа оказался за решеткой. Его заместитель Иван Свиридов тоже задержан. В Твери решили снести стоящий два миллиарда дворец бывшего заместителя министра обороны Тимура Иванова. Площадь дома составляет 3 тысячи метров, внутри имеются СПА-комплекс и бассейн. На участке есть небольшие домики для прислуги и вертолетная площадка с ангаром. Что интересно — дворец был построен несколько лет назад, но отсутствие разрешения на строительство обнаружили только сейчас.
Пресненский районный суд Москвы приговорил к лишению свободы на сроки на 11 до 13 лет пятерых топ-менеджеров Пенсионного фонда России по делу о взятке в 190 миллионов рублей.
Тверской районный суд Москвы заключил главу подмосковного города Сергиев Посад Дмитрия Акулова под стражу до 7 октября.
Следствие полагает, что с января 2019 по июль 2024 года Акулов систематически получал взятки от руководителя местного многофункционального центра (МФЦ) «за общее покровительство и попустительство по службе». Всего набралось 15 миллионов.
В Саратове скоро начнется рассмотрение уголовного дела бывшего председателя городского комитета по управлению имуществом Светланы Чеконовой. Она обвиняется в злоупотреблении должностными полномочиями по статье 285 УК РФ.
Одним из самых громких, но не по объему хищений, а по резонансу, оказался арест директора парка «Патриот» Вячеслава Ахмедова. Место, которое должно было бы быть Меккой патриотизма, оказалось замарано коррупцией. В конце июля в сети немало иронизировали над автором ТГ-канала «Живов-Z», который после удара молнии по территории парка написал: «Смерть трех посетителей парка Патриот от удара молнии в День Крещения Руси выглядит, как очень недоброе предзнаменование». Погиб на самом деле один человек, но недоброе предзнаменование сбылось.
Арест Ахмедова вызвал волну злорадства в каналах так называемых военкоров. При этом они писали не о самом парке, а в целом о комплексе и конкретно — о храме российской армии.
«Мне кажется (я подчеркиваю, что мне кажется)…. (украли) там как на «Восточном» и «Зенит арене» вместе взятом. Храм, конечно, прекрасен и велик, но за поголовный оброк на его строительство с каждого военнослужащего (и не разовый) кто-то должен -таки получить свое. Ну и ждём апофеоза всех этих посадок. Он же должен быть по закону жанра», — Fighterbomber.
«С большим «теплом» и «любовью» военнослужащие вспоминают свои ежемесячные душевные порывы, связанные с добровольным жертвованием денег на строительство Главного храма ВС РФ в парке «Патриот». Собрано было более трёх миллиардов рублей. В итоге храм стоит. Теперь решается вопрос, кто будет сидеть», — Verum Regnum.
Военкор «Комсомольской правды» Дмитрий Стешин вообще ударился в мистику. «За год до ковида возил в «Патриот» родню из провинции. Дальше храма и экспозиции по Великой Отечественной мы не пошли, я не захотел. Мне в храмовом комплексе было зябко на жаре +30. И в голове крутилась слово «некромантия». Я не припомню более мрачных сооружений. И что мне мерещилось, когда я стоял на площади перед мрачной громадой собора, писать пока не буду — слишком четко сбылось.
Большинство читателей догадается, настолько все явно. Возможно, мастера (а комплекс, несомненно, обладает культурным и художественным значением) неосознанно сотворили в камне проекцию мышления тех, кто ЭТО реализовывал. Так показали их нечистые мысли и черные души. Почему храм черно-серый? А потому. Если кто-то думает, что подобные аферы Богу не видны — он заблуждается. И всегда на них укажет. И накажет. Я, например, добровольно в это место никогда не поеду».
От этого, в общем-то, частного случая, перейдем к проблеме в целом — как относятся к коррупции граждане России. На поверхности лежит ответ — к коррупции мы все относимся отрицательно. Даже, по всей видимости, сами коррупционеры. Но кто из осуждающих не «благодарил» врачей и преподавателей, не задабривал инспекторов ГИБДД и инспекторов сотни других проверяющих организаций, не совал тысчонку слесарю. Виктора Пелевина можно вспомнить: «Антироссийский заговор, безусловно, существует — проблема только в том, что в нем участвует все взрослое население России» («Generation «П»). Так и с коррупцией — все осуждают, почти все участвуют. Но при этом четко делят коррупцию на верховую — среди чиновников, депутатов и прочая, и низовую, которая в народном понимании и не коррупция вовсе.
Но в дальнейшем будем говорить о верховой или, если хотите, элитной коррупции. Она всегда на виду, арест одного мэра/генерала/сенатора вызовет куда больший интерес, чем задержание двадцати инспекторов дорожной службы. Хотя и то, и другое — давно обыденное явление.
Летняя кампания задержаний вызвала значительный отклик в политологических каналах. Точнее говоря, участники дискуссии пытались ответить на вопросы — отношение власти к коррупции, отношение народа к коррупции.
Камертоном стала фраза доктора философских наук Дмитрия Михайличенко. «Госвласть управляет антикоррупционным запросом, но не склонна работать на него в полной мере. Коррупционных кейсов будет еще немало — это инвариантно. Скармливать обществу коррупционеров нет особой нужды. Общество послушное, рейтинги власти — очень высокие, хотя динамика их роста и несколько замедляется. А для системной борьбы с коррупцией нужен эффективный социальный контроль и активная гражданская позиция у значительной части россиян. Этого в ближайшее время не предвидится».
Можно с такой же уверенностью сказать, что в ближайшее время не предвидится появление независимых авторитетных средств массовой информации, журналистов-расследователей. У власти у общества нет запроса на реальную борьбу с коррупцией. Иначе чем еще можно объяснить, что настоящий непримиримый борец с коррупцией погиб в местах лишения свободы, созданная им организация признана экстремистским сообществом и запрещена в России.
И понятно, что в ближайшее время никак нельзя говорить о таких антикоррупционных мерах как изменение в законодательстве, путём избавления от дыр, лазеек и двусмысленности законов; реальное разделение в России ветвей власти; независимость судебной системы.
И все же главное масштабные изменения в сознании людей. Но этого пока нет, наоборот, существует некоторый парадокс: с одной стороны коррупция осуждаема, с другой — она приемлема. Существует множество присловий и поговорок, ее оправдывающих. Например, «Не берет тот, кому не дают». Люди образованные будут вспоминать слова то ли Карамзина, то ли Салтыкова-Щедрина «Если я усну и проснусь через сто лет, и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют». А Екатерина Вторая к воровству относилась вообще снисходительно и с юмором. В одном из писем она писала: «Меня [в России] обворовывают точно так же, как и других, но это хороший знак, и показывает, что есть что воровать».
Не существует в истории у России периода без коррупции. Как может выглядеть Россия, где взятка и кумовство не являются нормой, не знает никто. Может, только в годы Великой Отечественной войны.
Коррупция еще хороша для властей тем, что бороться с ней можно постоянно, очередные аресты снижают градус общественной напряженности, к тому же бороться с коррупцией можно постоянно — целей хватит. Народ одобрит, хотя и не всегда, находятся пессимисты, которые будут ворчать: вот взяли этого, поставят нового, а когда он еще наворуется?
Впрочем, есть и другое мнение, проистекающее из первого, — борьба с коррупцией есть передел мест у кормушки. Или как элегантно пишут политологи — «это разрешение внутриэлитных противоречий между различными группами правящего класса, в своем наиболее остром проявлении, а также способ «фактического усиления полномочий различных ветвей силовиков».
А еще борьба с коррупцией есть способ удовлетворения народного запроса на справедливость. Глядя в телевизоре на кадры очередного обыска с обязательными миллионами в обувных коробках, золотыми унитазами и так далее, зрители испытывают чувство глубокого удовлетворения. И не беда, что «золотые унитазы» продаются на маркетплейсах за 20 тысяч рублей.
