«Скорее всего, ему ничего не будет». Почему жертве домашнего насилия нужно защищаться и от обидчика, и от государства
Закон о домашнем насилии «может подорвать фундамент института семьи, как это произошло в европейских странах» и «уничтожить брак как таковой», заявила недавно детский омбудсмен Татарстана Ирина Волынец. В год семьи категорически нельзя принимать закон о семейно-бытовом насилии, подхватила мысль депутат Госдумы от КПРФ Нина Останина. Парламентарий уверена: считать семью источником насилия нельзя.
Первый раз
«Я всегда знала, что у него очень вспыльчивый характер. Он часто на людей кричал, срывался. Но то, что он может на женщину руку поднять, у меня даже в мыслях не было. До прошлого лета», — начинает Лариса.
Пара познакомилась, когда в жизни будущего мужа был расцвет, хорошо шел бизнес. Лариса тоже достойно зарабатывала, от партнера финансово не зависела. Построили большой дом, завели ребенка. После рождения малыша еще какое-то время собеседница работала удаленно, но потом полноценно ушла в декрет.
Внезапно заказы у мужа закончились. Застопорился и второй бизнес, в который мужчина вложил много денег. Сидя в декрете, женщина подрабатывала как персональный стилист, занималась своим развитием. «Ему это не нравилось, я видела. Для него, видимо, самое главное, чтобы сидела дома и пыль с него сдувала», — делится женщина. Стилистика особых доходов не приносила, у мужа стали заканчиваться деньги, «все время ходил без настроения». И прежде любивший весело отдыхать с алкоголем мужчина стал чаще прикладываться к бутылке.
Первый раз это случилось 2 июля 2023 года. На домашнее застолье собрались трое старших сыновей мужа от предыдущих браков, сын Ларисы от первого супруга, друзья семьи. Когда приятели уехали, мужчина был изрядно выпивший. Он начал упрекать жену за то, что она общалась с гостями и не помогала ему (Лариса подчеркивает, что муж не просил о помощи). Затем вспомнил, что в доме дети, сказал им спуститься со второго этажа в гостиную и начал осыпать претензиями. «Я понимала, что за них надо вступиться. Это вызвало у него агрессию. Он стоял, смотрел на меня, у него кулаки сжимались. Я говорю: «Что ты хочешь сделать? Сделай». Он подлетел и начал меня душить. При всех детях. Я его укусила за нос. Схватила и держала, пока он меня не отпустил. У него полилась кровь. Его это привело в неимоверное бешенство, и он начал меня избивать. Потом сказал, чтобы я собирала вещи и убиралась из его дома. Больше я здесь не живу», — вспоминает Лариса.
Женщина схватила малыша и побежала за вещами. «Пока мы собирались, он еще несколько раз приходил и избивал меня. Бил в живот и по голове. Я стояла с ребенком — бил с ребенком. Причем, все удары были контролируемые. То есть это не так, что я была в луже крови и с переломами», — делится собеседница. Когда женщина пошла к машине, муж сказал, что машины у нее больше нет, и порезал колеса. Пришлось уезжать со своими детьми на такси. Наутро отправилась в полицию, где ее встретили вопросом: «Вы что хотите вообще? Какой конечный результат?» Люди в погонах объяснили: если пострадавшая проведет на больничном три недели — заведут уголовное дело, если меньше — то это административка, скорее всего, ему ничего не будет, просто предупреждение. Женщина оставила заявление и сняла побои.
Испугалась за сына и вернулась
Через несколько дней муж выследил Ларису (как выяснилось, он видел перемещение ее телефона и прослушивал звонки), встал на колени, просил все забыть и вернуться. Супруги пару месяцев встречались. В итоге женщина забрала заявление и переехала в общий дом. Однако контроль и претензии не заставили себя ждать, мужу не нравилось все, что жена делала вне дома. В октябре 2023 года Ларису позвали на день рождения, она обещала вернуться в восемь вечера, а пришла в половине десятого. «Он был сильно пьян, устроил мне скандал, укусил за щеку, сильно дернул за руку. У меня был большой синяк. А через неделю пошла с женским клубом в баню, ему это тоже не понравилось, сказал: «Убирайся из моего дома, мы разведемся, мне такая жена, которая по баням ходит, вообще не нужна». Мне все это надоело», — делится женщина.
Лариса во второй раз написала заявление и рассказала полицейским, что муж-охотник неправильно хранит оружие. Сотрудники отправились на проверку. «Но кто-то ему сказал об этом. Когда они приехали, дом был перекрыт, и он мне сказал: «Ты в дом не попадешь», — вспоминает женщина. Затем муж снова звонил жене, унижал, говорил, что она ничего не добьется. Ее матери пригрозил, что заберет маленького сына (по словам собеседницы, герой так уже поступал с предыдущей женой, она год не видела ребенка, возвращала через суд). Лариса испугалась за сына, забрала заявление и вернулась.
Женские неправильствественные организации начали привлекать внимание к проблеме домашнего насилия еще в 1990-е, сразу после распада Советского Союза. Объясняли, что побои в семье — это не норма, открывали первые кризисные центры, обсуждали и вносили в Госдуму разные варианты законопроекта о профилактике насилия в семье. К 2004 году, по подсчетам спецдокладчика ООН по вопросу о насилии в отношении женщин, Госдума успела рассмотреть около 50 проектов закона о домашнем насилии, ни один из документов не нашел поддержки.
В 2015 году замаячила надежда, что с домашним рукоприкладством начнут бороться на государственном уровне. Законопроект «О профилактике семейно-бытового насилия», который разрабатывали с 2012 года, получил хорошее заключение от Верховного суда. Авторы вышли с революционными предложениями: освободить жертву от обязанности доказывать, что над ней совершили насилие, выдавать защитные предписания (запрет обидчику совершать определенные действия), закрепить право пострадавших на бесплатную психологическую, юридическую и социальную помощь, заниматься просвещением детей в школах.
Однако надежда оказалась напрасной. Власти не только не приняли закон, но и в 2017 году перевели совершенные в первый раз побои в отношении близких родственников из разряда преступлений в административные правонарушения. Глава Госдумы Вячеслав Володин назвал декриминализацию насилия заботой о крепких семьях. Сенатор Елена Мизулина объяснила, что все проблемы из-за отсутствия ласки: «Даже когда видите, что мужчина бьет свою жену, все равно такой обиды нет, как если обидеть, унизить мужчину». К слову, уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова, которая изначально поддерживала изменения, уже через год признала их ошибкой.
«Садик — это твои проблемы»
Постепенно ситуация в семье усугублялась. Денег почти не осталось. Женщина решила выйти из декрета. Сыну на тот момент было полтора года, государственный садик его бы не взял, поэтому Лариса предложила отдать ребенка в частный и разделить пополам расходы (22 тысячи рублей в месяц). «Садик — это твои проблемы, сама плати из своей зарплаты. Если тебе не нравится — сиди дома в этих условиях», — пересказывает собеседница ответ мужа. Женщина смирилась. Ежедневно вставала в половине пятого, чтобы завести сына и к восьми утра добраться с окраины в центр города на работу. Возвращалась к восьми вечера. «Начались скандалы, что я не готовлю, не убираюсь, ничего не успеваю. Спасло то, что перед новым годом он попал в больницу с мышиной лихорадкой. Мне на душе стало спокойнее, меня дома перестали гнобить. Когда он вышел, месяца два практически не пил, жили более-менее спокойно», — вспоминает Лариса.
Очередной раз поругались перед командировкой супруга. Лариса пообещала, что закончит с домашними делами и поможет собраться. Он не дождался и сложил вещи сам. Утром высказал претензии и предложил развестись. «Для меня как камень с души упал. Ему не понравилось, что я сразу же согласилась, он начал меня оскорблять, что я такая-сякая. И про первого мужа почему-то вспомнил, что у меня неудавшийся брак. Про своих жен он почему-то забыл», — делится собеседница. Пока мужа не было в Саратове, женщина сняла квартиру, перевезла вещи. Хотела расстаться «по-человечески». Встретила в аэропорту из командировки, привезла домой. Муж не заметил, что нет ни собак, ни вещей Ларисы, и на фразу «Я от тебя ушла» разразился истерикой и руганью. Правда, позже ему все-таки удалось уговорить жену пойти на уступки: встречаться, чтобы увидеться с ребенком.
«Включай мозг, на тебя будет уголовное дело»
Все случилось 9 марта 2024 года. Лариса днем занималась своими делами, вечером муж привез ее домой. Выпив, он принялся рассказывать, что его внимания настойчиво добиваются разные женщины, но «на самом деле он любит меня, несмотря ни на что для него ценна семья». Лариса ответила, что не держит его и жить с ним больше не будет, пошла на второй этаж за вещами. Муж побежал за ней, вставал на колени, умолял остаться, спрашивал про совместное имущество. Это не подействовало, Лариса ответила, что он может забрать все, ее решения это не изменит.
«В этот момент я разворачиваюсь и иду в ванную, чтобы забрать свою косметику, и он меня хватает сзади. И бросает со всей силы в дверь. Я правым плечом ударяюсь об косяк, я падаю, он подлетает и начинает меня избивать. Руками, ногами. Потом он берет какой-то предмет и начинает бить этим предметом. В конце концов я просто потеряла сознание», — вспоминает Лариса. Женщина очнулась, лежа на кровати на первом этаже. В состоянии шока оделась, вышла из комнаты — муж ходил с малышом на руках взад-вперед. Лариса спросила, зачем он ее избил, и в ответ услышала: «Ты сама упала и ударилась об дверную ручку».
Ночевала женщина на съемной квартире. Проснулась утром — тошнит, голова кружится. «Скорая» госпитализировала Ларису в первую горбольницу. Врачи диагностировали сотрясение мозга, на компьютерной томографии нашли перелом скуловой кости. Когда медики узнали, что случилось, вызвали полицию. Сотрудник органов с порога ошарашил женщину: «А ваш муж сегодня утром написал на вас заявление, что вы напились и избили его». Но потом добавил: «Знаете, я смотрю на вас и мне кажется, что было все наоборот». Пересказывая этот эпизод, Лариса подчеркивает, что супруг больше ее в два раза: она весит 46 килограммов, а он — 90. Женщина написала заявление.
На следующий день в эту же больницу с сотрясением мозга лег муж и начал приходить к Ларисе. Говорил, что любит ее и все делает только из-за любви, женщина оставалась непреклонна: просила развод и вернуть ее деньги. В последний визит мужчина заявил: «Включай мозг, на тебя будет уголовное дело, на меня тоже будет уголовное дело, но мне пофиг, потому что я сам на себя работаю, а ты — нет». Девять дней Лариса пролежала в «первой советской», оттуда ее направили в 9-ю горбольницу, к челюстно-лицевым хирургам. Женщину положили на операцию — в месте перелома скулы надулась большая шишка, врачам пришлось ее вскрывать. Еще две недели Лариса лечилась дома. Набежало 33 дня на больничном.
Между больницами Лариса получила из полиции письмо с отказом в возбуждении уголовного дела — не уложилась в сроки прохождения судмедэкспертизы. К этому отказу приложили заявление мужа: якобы Лариса напилась, у супругов завязался спор, жена взяла бутылку с минералкой и ударила отвернувшегося супруга по голове.
В итоге судмедэкспертиза все же поставила Ларисе среднюю степень тяжести. Экспертам задавали вопрос, были ли ее травмы связаны с падением с высоты собственного роста (муж утверждает, что она упала и ударилась головой об дверь). Ответ — маловероятно. К тому же, у женщины не менее девяти ударов тупым твердым предметом. «Либо я девять раз падала и ударялась об ручку, либо это действительно было избиение», — рассуждает Лариса. На мужа завели дело по статье 112 УК РФ «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью». Есть ли какое-то уголовное производство в отношении Ларисы — женщине не сказали. Она подала на развод.
Чтобы укрепить свою позицию в суде, Лариса решила узнать, сталкивались ли с насилием предыдущие жены ее супруга. Первая уклончиво ответила, что на этом и закончились их отношения. Другая рассказала, что в их семейной жизни побои не были редкостью: она несколько раз писала заявление в полицию, но каждый раз из-за угроз забирала. Женщине пришлось возвращать себе ребенка через суд. Бывшая девушка, с которой мужчина не оформлял отношения, написала, что и на нее поднимал руку. В полиции не нашла защиты: «Обращалась, что толку? Когда убьют, тогда звоните». По ее словам, услышав о расставании, мужчина пытался отравить ее ртутью и подкидывал в сумку наркотики (женщина часто летала в командировки). «Не доставайся ты никому, сдохни», — описывала она поведение мужчины. Преследование длилось три года, в итоге девушка сбежала в другой город. Лариса просила своих собеседниц о поддержке: прийти в суд, рассказать свою историю — никто не согласился.
В настоящее время законы о домашнем насилии, по данным Всемирного банка, есть в 164 странах мира. Во всех государствах СНГ, а также в «дружественных России» Китае, Турции, Алжире, Венесуэле и Пакистане. Вновь заинтересовались темой и российские законодатели. Так, «Новые люди» запустили проект против сталкинга и вместе с социологами провели опрос, который показал, что 89% россиян поддержали бы принятие закона о домашнем насилии. О необходимости подобного документа говорят и в ЛДПР, и в «Справедливой России». «Единая Россия» молчит.
О том, что проблема не теряет актуальности, говорит статистика. Как подсчитал Консорциум женских неправительственных объединений, с 2011 по 2019 год чуть больше половины всех убитых женщин погибли от рук партнера, а в 2020 и 2021 годах — две трети. По данным Главного информационно-аналитического центра МВД, в 2021 и 2022 годах в России в результате семейно-бытового насилия были убиты 895 женщин. Только за первое полугодие 2023 года полиция выявила свыше 21 тысячи преступлений в семейно-бытовой сфере и 138 тысяч административных правонарушений. 80 процентов лиц, совершивших преступления, — мужчины, 74 процента потерпевших — женщины. При этом более ранняя статистика Росстата и Росздрава свидетельствует о том, что лишь 12 процентов женщин, подвергшихся насилию, обращались в полицию с просьбой о защите, остальные же предпочитают сор из избы не выносить.
В июле Ларисе позвонила дознаватель и пригласила на перекрестный допрос по уголовному делу. Когда женщина с адвокатом приехали в полицию, выяснилось, что допрос запланирован по заявлению не Ларисы, а ее мужа. «Какие-то слухи он распространял, что якобы против меня возбудили уголовное дело. Но мне никто не звонил, не оповещал, я думала, что это все неправда. Дознаватель меня даже не предупредила. Она меня поставила перед фактом перед этим допросом. Как она сказала, сначала будет допрос вас по этому делу, потом приедет та сторона и будем проводить перекрестный опрос по обоим делам», — делится собеседница. От шока Ларисе стало плохо: начало трясти, свело руки и ноги, бросало то в жар, то в холод. Вызвали скорую помощь, все следственные действия отменили. Женщине пришлось взять больничный.
Как выяснилось, в заявлении мужчина написал, что жена ударила его полуторалитровой пластиковой бутылкой с минералкой по голове, он получил сотрясение мозга и больше трех недель провел на больничном. Лариса подчеркивает, что дело завели не с первого раза, и предполагает, что возбуждение дела мотивировали. Адвокат женщины Евгения Сапрыкина ознакомилась с медицинской экспертизой мужчины и обратила внимание дознавателя на то, что в документе не описана травма, которая вызвала сотрясение мозга, — ни синяка на голове, ни шишки. Дознавателя это не смутило.
Лариса вспоминает еще один нюанс встречи с полицейским. «Когда мы пришли туда, дознаватель мне сразу же говорит: «А вы мириться не надумали? Зачем вам уголовное дело?» Женщина допускает, что второе уголовное дело — уловка для примирения сторон.
Лариса не хочет идти на мировую. Она до сих пор видит на себе и чувствует последствия побоев. Все еще болит рука, которая вообще не поднималась первое время после ударов. На лице остались следы, пришлось обращаться к косметологу. Врач объяснил, что это не синяки, а выпавшая в осадок кровь — гемосидерин. Начали курс процедур, а еще со шрамами надо работать. «В общем, все долго, дорого», — вздыхает собеседница.
«Меня избили, лишили всего. Сейчас он продавливает через суд график общения с ребенком, при этом платит четыре тысячи алиментов. Гадости про меня всякие говорит. Его бизнес был оформлен на меня, а в прошлом году, когда он меня избил, он все переоформил на свою маму. Я все добровольно ему отдала. Сейчас он говорит, якобы я отобрать у него что-то хочу. Он находил людей, которые звонили моему директору на работу и говорили, чтобы меня уволили. Но директор все знает и не реагирует на эту грязь», — Лариса подробно рассказывает, во что вылилась для нее история о домашнем насилии. Она хочет добиться максимального наказания для мужа.
Адвокат Ларисы Евгения Сапрыкина считает, вероятность того, что муж героини получит судимость, высока. «В делах о домашнем насилии то, какое наказание получит «злодей», зависит от потерпевшей стороны. Лариса настроена решительно, насколько мне известно. Не думаю, что данное дело может быть прекращено за примирением, судебным штрафом», — комментирует Евгения Михайловна. Статья 112 УК РФ «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью» предполагает наказание до пяти лет лишения свободы, но мужчина не был судим, положительно характеризуется, является владельцем бизнеса, поэтому вряд ли ему грозит тюрьма. Тем не менее, как подчеркивает Сапрыкина, любое наказание, даже условное, будет ощутимым для человека, который ведет активный образ жизни.
Государство против потерпевших
Дело об избиении Ларисы из-за длительности расстройства ее здоровья квалифицировали по 112 УК РФ. Дела по этой статье относят к публичному обвинению: адвокат здесь защищает права потерпевшего, а в роли обвинителя выступают государственные органы. Но если жертва домашнего насилия, по мнению судмедэкспертизы, не потеряла трудоспособность на значительный период, объясняет Евгения Сапрыкина, в игру против пострадавшей вступает декриминализация домашнего насилия — привлечь обидчика по уголовной статье она не сможет. Если раньше в похожих ситуациях применяли статью 116 УК РФ, то сейчас — 6.1.1 КоАП «Побои». А это административка. Даже когда заводят дела по 115 УК РФ «Умышленное причинение легкого вреда здоровью» — это частное обвинение. То есть адвокат должен быть и защитником потерпевшей, и обвинителем: собирать доказательства как следователь и прокурор и предоставлять их суду. Такие дела идут на стол мировым судьям, у которых, как правило, нет высокой квалификации и опыта работы. К тому же, в сообществе часто происходит ротация кадров, поэтому дела частного обвинения реже рассматриваются, чем дела частно-публичного или публичного обвинения.
Обычно женщина, столкнувшаяся с рукоприкладством, думает, что обидчика посадят, она получит передышку. Но на деле ему дают штраф или обязательные работы. Жертва остается вместе со своим абьюзером. Пережив опыт общения с государством, захочет ли она снова заниматься этим, когда на нее снова поднимут кулак?
Чтобы защитить себя, пострадавшая от домашнего насилия должна понимать, осилит ли она все это не только в моральном, но и в материальном плане. Отстоять свою позицию самостоятельно крайне сложно, нужен адвокат. «Я настаиваю на том, чтобы это был именно адвокат. В принципе, права потерпевших по делам частного обвинения могут представлять и лица, не имеющие статус адвоката, но квалификация этих юристов недостаточно высока, чтобы довести дело до логического завершения. Сделать правильный выбор представителя — практически 70% успеха», — говорит Евгения Михайловна. Хороший адвокат, разумеется, дорого стоит. «Это плюс для латентной преступности. К тому же правовая неопределенность. Ты сначала сходи туда, не знаю куда, и принеси то, не зная что, а потом, если тебя второй раз побьют, ты приходи — мы будем привлекать. А может, и не будем. Все это идет на сокрытие преступлений», — резюмирует Сапрыкина.
